1. Имя, фамилия, псевдоним (если есть).
Rekke yi Naen (полное имя — Rekke kiza yi segu Naen).
Рекке, примерным переводом полного имени можно считать «Рекке из рода Наэн».

2. Раса.
Самоназвание — человек. За Ступой Ондры таких, как Рекке, принято называть «штормовым народом» или «людьми из-за бури».

3. Пол.
Мужской.

4. Дата рождения и возраст.
1.10.2800 по ироккийскому календарю, 28 лет.

5. Происхождение.
Йецуха, город Липасалис, «графство» Наэн (неточный перевод на эдирский).

6. Класс.
Боец.

7. Вероисповедание.
Йецуха — страна, где процветает монотеизм. Рекке верит в Йиза — единого бога, а все прочие божественные сущности считает его аспектами. Особой набожностью, впрочем, не отличается.

8. Статус.
На родине — титулованный отпрыск богатого знатного рода. После изгнания формально — sehaj (миссионер), фактически — неведома зверушка без определенного места жительства.

9. Внешность.
• Цвет глаз: темно-серый с болотным оттенком.
• Цвет волос/длина/тип: гордость всей семьи (и самого Рекке), предмет зависти злопыхателей и обожания юных девиц, услада для глаз и вечное проклятье, остро нуждающееся в уходе, — длинные (по лопатки, стриженные прямо, без челки и украшений) густые волнистые волосы огненно-рыжего цвета. Сам по себе волос тонкий, а потому от влаги зверски путается и вьется так, что практически превращает Рекке в кучеряшку. Нет большей муки, чем отсутствие расчески.
• Рост и телосложение: пять футов и примерно десять с половиной дюймов (179 см), телосложение нормостеническое. На родине Рекке считался скорее высоким, но по эту сторону Ступы Ондры уверенно перекочевал в категорию «средних». Имеет крепкий тяжелый скелет, плотную хорошо развитую мускулатуру и здоровенький слой подкожного жирка.
• Отличительные особенности: в целом, Рекке из тех, кого сложно не заметить в толпе. И если хорошей фигурой и рельефными мышцами на Архипелаге никого не удивить, то сочетание густой рыжей гривы, бледной кожи (постоянно обгорающей на солнце), россыпи веснушек и специфических черт лица (особенно это касается миндалевидной формы глаз с выраженной эпикантальной складкой) неизменно притягивает любопытные взгляды. Брови такие же густые и рыжие, как волосы, а вот «бороде» повезло только с цветом, в остальном это — три жалкие волосины, которые можно даже не брить, достаточно пальцами повыдергивать. Усы не растут вовсе. Волос на всем остальном теле такой же жиденький и невзрачный. Справа налево, от скулы к подбородку через губы, лицо пересекает глубокий неровный шрам.

10. Биография.
Однажды, когда Рекке вместе с одной из своих симпатичных, но не обремененных большим умом любовниц лежал на покрывале посреди пастбища и любовался усыпанным звездами ночным небом, девушка неожиданно перевернулась набок и с живым интересом попросила его рассказать о себе побольше. Привыкший к тому, что мимолетные интрижки таковыми и остаются, Рекке замешкался, а затем рассмеялся и принялся развлекать любовницу сущими небылицами про разбойников и пиратов. Едва ли его настоящая история вызвала бы у нее что-то кроме скучающего зевка. По крайней мере, на тот момент.
Рекке родился в столице Йецухи, Липасалисе, в семье зажиточного аристократа. Отец его был в меру знатен и в меру богат, в политику не лез и занимался самым обычным делом — коневодством. Там, в стойлах, и сосредоточились все его амбиции. Отец разводил лошадей, тренировал лошадей, продавал лошадей, мечтал однажды вывести новую породу — да такую, чтоб обзавидовались соседи, — и к своей цели упорно шел.
Сам же Рекке с детства никогда ни в чем не нуждался и никогда никому не завидовал. Озорного мальчишку с огненно-рыжей копной волос и открытым улыбчивым лицом, усыпанным конопушками, обожал весь дом. Гувернантки и няньки души в нем не чаяли, а матушка регулярно баловала. Единственным, кто не стремился положить под ноги Рекке весь белый свет, была его старшая сестра — наследница рода, настоящая suheki shul aki has («лошадь в маленьком домике», человек со сложным характером). Пару раз с сестрой Рекке случалось даже драться (и позорно проигрывать). Пожалуй, во многом благодаря ей, ее тумакам и воспитательным разговорам, Рекке не вырос в типичного родовитого идиота, считающего, что ему все можно.
Впрочем, слово «нельзя» он все равно слышал гораздо реже, чем следовало бы. Так как унаследовать все семейные дела предстояло сестре, Рекке вовсю готовился к тому, что в недалеком будущем украсит своим гербом карету дочки какого-нибудь влиятельного купца — новые денежные вложения помогли бы отцу отстроить дополнительные конюшни, а новые связи — наладить обмен животными с удаленными регионами. Рекке подобная перспектива вполне устраивала: все, что от него требовалось, укладывалось в «быть неотразимым». Множество благ — и никакой ответственности. А уж с тем, чтобы быть неотразимым, Рекке справлялся на десять из десяти. Поначалу — спонтанно, затем — намеренно.
Как и любой приличный аристократ, Рекке получил прекрасное образование. С раннего утра и до позднего вечера он учился читать, писать и считать, марал холсты нехитрыми натюрмортами и слагал стихи, зубрил имена исторических деятелей и знаменательные даты, наблюдал за повадками диких птиц, ростом редких цветов в саду и сезонными изменениями климата, разучивал иностранные языки, полемизировал с наставником о природе Бога, фехтовал и стрелял из лука и, конечно же, ездил верхом. Отец регулярно брал его с собой в конюшни, где с неиссякаемым энтузиазмом делился знаниями, и на охоту, где Рекке научился не только выслеживать, загонять и убивать зверя, но и относиться с почтением к его жизни. Первая охота оставила в его памяти яркое впечатление — вместо обыденной стрельбы по газелям пришлось столкнуться с опасным хищником, и Рекке навсегда запомнил: каждый раз, когда убили не тебя, а ты, — повод вознести благодарственную молитву Йизу.
Но, несмотря на многочисленные занятия, у Рекке оставалось время и на забавы. Распрощавшись с отцом после очередного заезда, Рекке шнырял за порог, вливался в толпу шумных суетливых мальчишек и либо растворялся на улицах большого города, либо пропадал на окраине, где играл в лесу в стражники-разбойники, купался в родниковом озере, ловил змей и загорал на нагретых солнцем камнях. Чем старше он становился, тем чаще проводил досуг в недрах Липасалиса и тем меньше походил на паиньку, которой его считали дома. Первая бутылка горячительного, первая самокрутка дурман-травы, первая женщина и даже первая кража — деликатно и с осторожностью, но без малейшего желания себя ограничивать. Рекке не привык к запретам, и когда материнское (и сестринское) «нельзя» сменилось законами, за нарушение которых можно было понести серьезное наказание, он просто научился лучше прятаться, быстрее бегать, обаятельнее улыбаться, убедительнее врать и талантливее заговаривать зубы.
Там же, на улице, Рекке увлекся пиротехникой. В то время, как мудрые наставники знакомили его со свойствами различных веществ и материалов, старшие и более опытные сорванцы без страха эти вещества смешивали и поджигали. Резкие хлопки, синие и зеленые искры, вспышки — это привлекало и завораживало. А еще — пугало увлеченных своими делами граждан. Рекке с друзьями очень любили потешаться над обывателями, подбрасывая им под ноги безобидные хлопушки (и множеством других способов). Отказывать себе в этом удовольствии… Зачем? Весь вред, что они приносили, ограничивался попорченными нервами жертв розыгрышей да раздражением стражи.
Бывали и жалобы отцу, и выговоры, и даже парочка домашних арестов, но ничего действительно серьезного, чего позже стоило бы стыдиться, Рекке не совершил. Особо пострадавшим от своих шалостей он нередко подбрасывал на порог цветы или корзинку сладостей — и, в целом, хорошо чувствовал тонкую грань между позволительным и недопустимым.
До дня, кардинально изменившего его жизнь.
Стояло лето — такое жаркое, что в полдень люди старались не высовываться из-под плотных тентов, а лошади — из прохладных конюшен. Отец подозвал Рекке и ошарашил его новостью: детство кончилось, пришло время сыграть свадьбу. Присмотренная невеста оказалась дочкой старого друга семьи — пожилого путешественника, якобы успевшего повидать весь мир и сколотившего себе состояние на диковинках. И всем девушка, в общем-то, была хороша — миленькая, образованная, неглупая… Да только Рекке не был готов к таким разительным переменам. Ушлые друзья утешали его, уверяли, что женитьба — не ярмо, не мешает ни бегать налево, ни дурью маяться, но вся суета вокруг грядущего торжества не вызывала в душе Рекке ничего, кроме яростного протеста. Он попытался уговорить отца повременить со свадьбой, а когда стало ясно, что спешка вызвана в том числе и родительским желанием покончить с разгульной жизнью сына, решился на крайние меры.
На смотрины явилось все семейство невесты: отец, мать и несколько дочерей, включая младшую, девочку шести лет. К фейерверку, призванному расстроить нежеланную свадьбу, Рекке готовился, как к главному событию в своей жизни. Должно было быть ярко, громко — так, чтобы услышал весь Липасалис. Так, чтобы от него отстали еще хотя бы на пару лет.
Сестра однажды сказала Рекке: «бойся своих желаний». Тогда, будучи еще совсем мальчишкой, он небрежно отмахнулся от ее слов. Позже, с ужасом понимая, что с вспыхнувшего, как промасленная лучина, сарая огонь перекинулся на конюшни, он вспомнил их и наделил смыслом. На то, чтобы остановить пожар, понадобились несколько часов и усилия почти двух сотен человек. Счастье, что люди отделались ожогами и ссадинами, но ущерб имуществу был огромен. Отец потерял несколько ценных племенных кобыл, не сумевших выбраться из закрытых стойл. Рекке пришлось выбивать плечом дверь сеней, в которых оказалась заперта младшая сестричка его невесты. На руках вынося ее из огня, он клял себя на чем свет стоит: пожар вместо пышной свадьбы, горе вместо радости, и все — по его вине. Ничем иным, кроме как наказанием Йиза, не могла быть та треснувшая потолочная балка, острым краем распоровшая Рекке лицо и чудом не задевшая девочку.
Детство действительно кончилось. Пока целители трудились над его ожогами и лицом, судьба Рекке решалась на многочисленных собраниях, начиная с городского суда и заканчивая семейным советом. Ни на одном из этих собраний Рекке не присутствовал, лишенный права даже попробовать оправдаться. Впрочем, не было и желания — в содеянном он искренне раскаивался. Однажды подкравшиеся посреди ночи к окнам лазарета друзья предложили Рекке сбежать, но он решительно отказался.
Решительности поубавилось, когда отец явился в его импровизированный карцер и сказал, что завтра же Рекке предстоит записаться в команду исследовательского корабля «Luzu Muri» («Прекрасный Рассвет»), отправляющегося за Бурю. Работа в новой должности — просветителя и миссионера, вестника воли божьей — считалась богоугодным делом и должна была помочь виновному искупить грехи, после чего Рекке мог бы вернуться домой очищенным, повзрослевшим и обновленным.
Беда в том, что корабли из-за Бури еще ни разу не возвращались.
У Рекке была истерика. Да, он чувствовал себя виноватым и готов был понести соответствующее наказание, но никак не умереть за то, что сделал. Отец — осунувшийся и побледневший, с сжавшимися в ниточку губами — остался глух к слезным мольбам сына.
Прощание с семьей вышло сумбурным и торопливым. Рекке не посвятили в юридические нюансы его ссылки, но судя по тому, как отец спешил погрузить его на корабль, принятое решение могло измениться в любой момент. Направляясь к трапу «Рассвета», Рекке припомнил предложение своих ушлых друзей и на мгновение даже задумался, а не сбежать ли на самом деле — начать новую жизнь степным разбойником или уехать далеко-далеко, где никому не будет дела до его прошлого… но не стал. Он предпочел ухватиться за пусть тонкую, но все же соломинку, связывающую его с родным домом, с любимой матерью.
Люди на «Прекрасном Рассвете» были… особые. Молодых и старых, смуглых и светлокожих, богатых и бедных — всех их связывала между собой идея, многократно укрепленная истовой верой в Бога. Все они знали, что почти наверняка погибнут, но были готовы заплатить любую цену за шанс прорваться за завесу Бури, увидеть мир за ее пределами и, если понадобится, принести туда Знание. Рекке среди них чувствовал себя откровенно лишним. Да, он верил в Бога, но привык уделять ему куда меньше времени и внимания, чем, например, прогулкам с любовницами (и, иногда, любовниками). Вопреки ожиданиям экипаж «Рассвета» не оттолкнул его, а принял с радостью и готовностью привнести покой в его мятежную душу. Спустя уже пару недель, проведенных в плавании, Рекке мог сказать, что нашел утешение в служении Богу. Даже если вскоре ему — им всем — предстояло погибнуть, это уже не пугало его так сильно.
Так ему казалось ровно до тех пор, пока неясное темное марево на горизонте не превратилось в исполинских размеров шторм. Капитан «Прекрасного Рассвета» выкрикивал приказы, с силой выкручивая штурвал, члены экипажа обвязывали себя веревками, без устали повторяя простенькую молитву, а Рекке… Рекке больше всего хотел, чтобы его убило обломком мачты — быстро и безболезненно.
К сожалению — или к счастью? — их молитвы не достигли ушей их Бога. Тот вечер, переросший в ночь, стал для Рекке самым страшным и долгим в жизни.
В себя он пришел ранним утром, когда первые лучи медленно поднимающегося над волнами солнца мягко коснулись его лица. Разлепив слезящиеся от соли глаза, Рекке обнаружил себя дрейфующим посреди океана в окружении редких обломков. Буря осталась далеко позади. Несколько мгновений Рекке радовался — он ведь не только выжил, но и сделал невозможное, пересек Бурю! — но затем…
Затем он понял, что либо его ждет медленная мучительная смерть от жажды и голода (или быстрая, но не менее мучительная в пасти хищника), либо произойдет чудо.
И чудо… произошло.

11. Характер.
Сложный. Да, в первые несколько часов, дней или даже недель — столько, сколько ему самому захочется, — вы наверняка будете свято верить в то, что Рекке — самое доброе, милое, светлое, уютное и дружелюбное существо в Эоре. Он никогда не устанет улыбаться вам и всегда будет готов как ободряюще похлопать вас по плечу, так и подставить собственное. Он охотно будет смеяться над вашими шутками, внимательно слушать все, чем вы захотите с ним поделиться, и без колебаний посреди ночи подорвется на зов о помощи. Он, пожалуй, в самом деле хороший парень, но — как и кто угодно другой — отнюдь не идеальный.
Один из главных талантов Рекке — умение нравиться окружающим, и этим умением он бесстыдно пользуется, пожалуй, даже когда спит. Рекке привык к тому, что его любят, уважают, обожают, желают и ничего особо не запрещают — с возрастом детская капризность превратилась в ревность и раздражительность. Несмотря на способность прикидываться ясным солнышком, Рекке довольно плох в том, чтобы скрывать спонтанные эмоции, и если ему что-то не нравится, это сразу видно. В большинстве случаев Рекке, собственно, не преминет сообщить вам, что вы ему чем-то не угодили.
С теми, кому ему нужно понравиться, Рекке безупречен — и неважно, надо ли ему сыграть галантного джентльмена или разнузданного гуляку. С теми, кто ему действительно дорог и люб, Рекке обходителен, но требователен, может быть даже назойливым. С теми, кто ему не особенно по душе, Рекке терпелив и молчалив, держится отстраненно, но недовольства своего не скрывает. С недругами Рекке суров, но справедлив, — если нужно убить, он убьет без особенных колебаний, несмотря на почти полное отсутствие соответствующего опыта (сталкиваться с разбойниками и конокрадами все-таки приходилось). Когда же речь заходит о друзьях, трудно посоперничать с Рекке в верности, преданности, заботливости, отзывчивости и, в целом, готовности тут же на месте костьми лечь, лишь бы уберечь от напасти друга. А лучше — положить костьми эту самую напасть и землицей присыпать сверху.
Рекке — оптимист и гедонист. Он никогда не унывает, всегда верит в лучшее и до последнего будет искать выход даже из самой неприглядной ситуации, любит вкусную еду, хорошее вино (в меру), крепкий сон и красивых женщин. Ему не чужда тяга к роскоши, и он никогда не упустит возможности как следует расслабиться и развлечься. Весельчак и душа компании. Вместе с тем — гордый и вполне может требовать к себе особого отношения, пусть даже не скажет об этом вслух (как минимум потому, что эту претензию частенько сложно сформулировать так, чтобы она не звучала глупо). Хорошо относится к природе, животным, сочной зелени, огненным закатам, обожает лошадей и невинные розыгрыши (а иногда, по настроению, злые шутки и черный юмор). В свое время много читал, обладает пытливым умом и впечатляющим словарным запасом. Будучи весьма творческой личностью, частенько решает проблемы неординарно.
Верит в Единого Бога. До того, как поднялся на борт «Прекрасного Рассвета», верил очень вяло — как типичный мирянин, которого дела божьи особенно не касаются. Служба на корабле и общение с командой значительно укрепили его веру — настолько, что крушение, унесшее жизни людей, сыгравших в судьбе Рекке такую большую роль, не заставило его отречься от новоприобретенных знаний.
Плохо воспринимает неграмотную речь и, тем более, письмо. Терпеть не может, когда у него нет возможности уделять достаточно внимания гигиене и уходу за собой. Отсутствие расчески — страдание и мука.

12. Способности.
• Классовые: будучи не самым типичным представителем бойца, Рекке гибко лавирует между атакой и обороной, не отдавая предпочтение какой-то определенной тактике боя. С одной стороны, это позволяет ему быстро подстраиваться под ситуацию, с другой, он заметно проигрывает своим соратникам с более узкой специализацией. Рекке ловок, но не слишком силен и вынослив, ему проще увернуться от удара, чем принять его и устоять при этом. Отдает предпочтение средней броне, но и в тяжелой (в ее более легких версиях) неплохо справляется. Отлично сражается, обучен верховой езде и обращению с маленьким и средним щитом, одноручным и двуручным мечом, кинжалом, пикой, со всем остальным разбирается в процессе эксплуатации. Неплохо стреляет из охотничьего и боевого лука. Из огнестрела скорее сам застрелится. Умеет в недурственный рукопашный бой и охотно навешает люлей как голыми руками, так и ближайшим табуретом.
• Бытовые: мало что умеет, на самом деле, обустройство быта всецело лежало на плечах нянек и гувернанток. Опытный охотник, умеет выжить в лесу несколько дней, найти зверя, выследить его, убить, освежевать и без хитростей приготовить на вертеле (актуально для знакомых лесов со знакомой фауной). Хорошо ориентируется на местности (если это не экзотика вроде Движущейся Белизны). Отлично плавает. Превосходный наездник, разбирается в породах лошадей и тонкостях коневодства. Умелый любовник. Готовить не умеет, умеет много и с аппетитом есть. Пить тоже не умеет — быстро напивается и засыпает, а потом тошнится, страдает и мучается похмельем (организм плохо усваивает алкоголь). Во время своих юношеских болтаний по самым злачным местам Липасалиса в должной мере освоил искусство скрытности и увлекся пиротехникой. Может из подручных материалов смастерить как безобидную хлопушку, так и вполне себе убийственный разрывной снаряд. Успел немного разобраться в корабельном деле, пока служил на «Прекрасном Рассвете».
• Образование: самое лучшее из того, что мог предложить Липасалис. Грамота, языки, счет, наука, этикет, красноречие, танцы, рисование, уроки верховой езды, бесконечные тренировки — в детстве и отрочестве не-наследнику было не продохнуть. Поверхностно знает, как управлять имением и не загубить прибыльное дело. Искушен в истории, философии и религиоведении. Гордый обладатель каллиграфического почерка. Полиглот, очень быстро и сравнительно легко разучивает даже незнакомые языки.

13. Имущество.
• Недвижимость: все либо осталось на родине, либо потонуло в шторме.
• Оружие: там же.
• Артефакты: там же. *скупая слеза*

Отредактировано Рекке (10.04.2019 23:18:33)