Безумие.
Казалось, Хранитель одним своим существованием притягивает неприятности. Возможно, Эдер был не так уж не прав, и Улиссу стоило бы отказаться от помощи соратников, не подвергать их опасности из раза в раз, ведь однажды удача от них отвернётся, и Эйранс вряд ли сможет простить себе гибель отряда. Тем более — Алота. Особенно Алота. И да, да, он помнит, что Эдер не имел в виду одиночество, но чувствуя запястьями жёсткие путы, он вспоминал другие, в Живых землях. Внутри небольшого охотничьего домика, на отшибе поселения, куда мало кто ходит, не считая хозяина, в этой тёмной клетке Улисс был совсем один, и мысль об одиночестве нисколько его не пугала. Он, в очередной раз попав в неприятности, не рисковал никем, кроме себя самого и Каирна. Но питомец — его часть, осколочек души, они связаны и не разлелятся сотнями миль, ведь иначе оба начнут страдать по друг другу. Это совсем не та связь, что образовалась между ним и аэдирским волшебником.

Улисс тихо выдохнул и попытался оценить, цел ли. Ни боли, ни растяжений, комфорта тоже, впрочем, не было, но в плену иначе и не бывает. Голова гудит, путая мысли — вот что плохо. Выкрутившись, Улисс взглядом разыскал Алота и, обнаружив, что тот рядом, в сердцах выругался — благо, мысленно. Ему было бы проще думать о побеге, окажись он единственным пленником.

Кажется, их тащат в гору. Тот мужик, что несёт Хранителя на плече, ступает тяжело, и виной не только вес ноши; вокруг тёмные деревья, но откуда-то спереди кидает блики разыгравшийся огонь. Их, что, собрались сжечь? — пронеслась весёлая мысль. — Как неразумно!

Когда его кидают на землю, словно мешок с кукурузой, он морщится, но не издаёт ни звука — бывало, с ним обращались и хуже. Что его интересует — Алот, именно к нему, получив тычок в рёбра тяжёлым посохом, он и пытается добраться.

— Лежи, скотина! — громкий голос бьёт по ушам, и Улиссу достаётся второй удар концом посоха.

— А иначе что? — Хранитель скалится, морщит нос. Он совсем не боится пленителей, не для того поборол Свинцовый Ключ и Эотаса, чтобы скулить пред аборигенами на Богами забытом клочке земли. — Вы тупые, или стоящий рядом с деревней корабль не видели? Нас кинутся искать, а когда не найдут, то время вопросом кончится, — за угрозу ему вновь прилетает, на этот раз в пах. Улисс шипит, явно потешая мучителя, но даже несмотря на слезящиеся глаза не собирается прогибаться.

О да, его силе воли позавидовал бы склон, усыпанной снегом горы, но важнее не бравада, а то что эти выродки думают, будто перед ними обычный ренджер. В отсветах костра, пред уродливым тотемом никому не известного бога, Улисс победно ликует, он почти, почти готов расколоть душу стоящего над ним человека, но громкий выкрик отвлекает его. По хрусту костей и топоту он понимает — Каирн. Олень с разбегу, выставив вперёд рогатую голову, влетел в толпу. Один культист грохнулся прямо в огонь, подняв сноп искр. Улисс, не теряя времени даром, ударил обеими ногами громилу в колено, делая перекат, чтобы избежать нового удара посохом.