Улисс, разве остальная часть уха нужна только для того, чтобы привлекать восхищенные взгляды? Тогда мне сложно винить чаек.

Кана Руа, не должно. Их народы умерли, остались только записи в пыльных книгах. Что толку от песен, которые никто не поет, а помнят только трое ученых? Ты говоришь что все вы разные. Но чем ты сам отличаешься от наших кузенов с синей кожей?
Племена уже объединяются под властью каханга. Экера, медленно, даже сейчас, когда со всех сторон пираты, а торговые компании норовят наложить руки на каждый кусок земли. Но если чужеземцы придут и заставят жить так, как привыкли они, мы перестанем быть собой. Станем такими же вайлианцами, рауатайцами, кем угодно. Перестанем быть уана. Когда в Змеином Венце заговорят о переменах, Избранный Нгати будет первым, кто их поддержит. Только это должно быть наше решение, я говорю.

Алот, я никому не расскажу /подмигнул/

Мне на ум приходит сравнение с другой телесной жидкостью. Ее тоже часто глотают. Так аналогия точнее, я говорю.

Улисс, /преувеличенно заинтересованно разглядывает его уши, с видом ценителя трет подбородок/ экера, это одни из самых изящных ушей, которые я когда-либо видел!

Опасно идти одному! И концовка самая плохая.

Текеху, уж лучше бы.
/послушал про аналогию и густо покраснел/ ну... Хотя бы ты не пострадаешь.

О? О-о-о... Понимаю. Стоп, не понимаю! А хотя... /Прикрыл лицо Алотом/ Кажется, понимаю.

Алот, до тех пор, пока в меня не будут кидать ножи.

Кана Руа, когда чужеземцы снесут наши хижины, чтобы построить свои дома из камня, наша архитектура потеряет, но не приобретет. Экера, мы должны научиться, если хотим жить, не завися от миграции рыб и урожая коики. И уана должны прийти к этому сами. Рауатай думает, что знает, что нам нужно, но даже не пытается понять. Ты тоже не пытаешься.

Я могу пояснить, если хочешь. Что скажешь?

Если бы рыбка знала, как договориться с птицами, то никогда бы не предложила прятать такую красоту. Я говорю, вы, чужеземцы, и так одеваетесь слишком закрыто.

"Добро пожаловать в мой мир" (с) /похлопал его по плечу/ Поверь, капитан, я знаю, каково это.

Алот, симпатичной рыбке порой нравится, когда ее жарят, но не в прямом же смысле! К тому же, ожоги после прошлой встречи с Рабиюной еще не сошли.

Текеху, Я не в праве наставлять чужую нацию. Мои слова подкреплены, в первую очередь, научным и творческим интересом. Наставлениями занимается Майя, она сможет рассказать про это больше.

Улисс, Хм... Мне нужно подумать. Дай мне пару минут, и я придумаю что-то интересное. /Задумчиво грызет угольный грифель/

/Кисло улыбнулся/

Текеху, с-слушай, а... Ты не мог бы не продолжать ассоциативный ряд с жаркой? /трёт покрасневшие ушки/

Твое радушие, подобно сладкой дреме
И вдохновляют нас твои слова,
Мы движемся по Бухте неуемно
И... Хм...О! И сердце радует, и светятся глаза. /Записывает/

Алот, Терпение, друг мой! Творчество не любит расточительство. И если однажды я решусь сесть за столь большой эпос, ты станешь его первым читателем.

Кана Руа, /смутился/ о, такая честь. Я... Я польщён!

Текеху, возможно, когда-нибудь я это застану. /щурится/ если Изельмир что-нибудь эдакое придумает

Улисс, ...буду рад послужить назиданием. /холодно/